|
Комментарий:
Автограф — Альбом Тютч.-Бирилевой (с. 36).
Списки — Сушк. тетрадь; Муран. альбом; Альбом Тютчевой. Имеется рукописная копия — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 2. Ед. хр. 4. Л. 1.
Первая публикация — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 55—56. Вошло в Изд. 1854. С. 134; Изд. 1868. С. 115; Изд. СПб., 1886. С. 158—159; Изд. 1900. С. 159. Во всех
изданиях отсутствует деление на 2 части.
Печатается по автографу.
В Альбоме Тютч.-Бирилевой, Сушк. тетради, Муран. альбоме помещено перед стих. «Обвеян вещею дремотой...», что делает возможным его датирование 1850 г. То
же время написания стихотворения указано в Изд. СПб., 1886.
Произведение становится актуальным значительно позднее, в начале ХХ в. Оно оказывается в сфере внимания ряда русских поэтов и критиков.
«Почти тоном гимна, столь для него необычным, Тютчев славит безнадежную борьбу с Роком человека, заранее осужденного на поражение», — писал В. Я. Брюсов об
этом стихотворении.
Особое значение стихотворение имело для А. А. Блока. В письме к Н. Д. Санжарь от 5 января 1914 г. он признавался, что живет им уже года два и что хотел
поставить его эпиграфом к «Розе и кресту». «Два голоса» цитируются Блоком в «Планах и заметках» к драме «Роза и крест»:
«Тревога и труд лишь для смертных сердец...
Для них нет победы, для них есть конец.
Таков Бертран — не герой, но мозг и сердце всей пьесы, человек по преимуществу...».
В стихотворении Тютчева Блок отмечал «эллинское, до-христово чувство Рока, трагическое». «Есть и другая трагедия — христианская. Но насколько обо всем, что
дохристианское, можно говорить, потому что это наше, здешнее, сейчас, настолько о Христовом, если что и ведаешь, лучше молчать (не как Мережковский), чтобы
не вышло «беснования» (Мусоргский)».
«Два голоса» оказываются созвучными блоковским размышлениям о современной ему действительности: «...Смысл трагедии — безнадежность борьбы, но тут нет
отчаянья, вялости, опускания рук. Требуется высокое посвящение».
«История» отношения Блока к этому стихотворению прослежена в книге В. Н. Касаткиной «Поэзия Ф. И. Тютчева». Отмечена глубинная связь с пьесой «Роза и
крест», найдены текстуальные сближения. «Блок выразил сходное с поэтом XIX в. понимание смысла жизни, увидя его в подготовке «крепких лат», в готовности
нести крест страданий, в неуклонном мужестве и борьбе...». Обнаруживаются идейные связи со стихотворением Тютчева и в лирике Блока 1910—1914 гг., в цикле
«Возмездие» (1908—1913). «...Измученный жизнью лирический герой этого цикла, — отмечает Касаткина, — нащупывает путь преодоления мрака жизни, и таким путем
являются: несгибаемость личности перед пошлостью, упорство сопротивления, хотя и без надежды на победу <...>, смелый вызов на поединок такого противника,
как «старый рок» <...>, упорный, терпеливый труд во имя победы света над мраком <...>, реальный взгляд на жизнь, на борьбу и труд, хотя и неверие в
грядущее, но и непримиренность с настоящим...»
«Два голоса», эта «величественная попытка утвердить достоинство человека в нем самом, как в высшем существе во Вселенной», рассматривается Б. М. Козыревым
как этапное стихотворение, как переломный момент между двумя творческими эпохами Тютчева: античным политеизмом и попытками «создания новых мифологем,
основанных на христианских идеях». Начиная с 1850 г., «...главное внимание Тютчева обращено <...> не на природу, а на человеческую душу с ее грехами и
искуплениями, радостями и страданиями».
Исследователи обратили внимание на сходство образной системы произведения Тютчева с масонским гимном Гёте «Символы» (1816). Общими для обоих произведений
являются образы молчащих в небесах звезд, а внизу — могил и образ венца. «Но по содержанию «Два голоса» являются смелой и горькой отповедью названному
гимну с позиций сурового и — по моральному своему пафосу — атеистического стоицизма».
А. И. Неусыхин обнаруживает еще одну перекличку со стих. Тютчева — «Гиперион» (1822) Гельдерлина.
Тютчев вводит отсутствующий у немецких поэтов мотив одинокой борьбы с Роком. По наблюдению Ю. М. Лотмана, в структуре стихотворения трагический конфликт
находит выражение в ряде перестановок и вариаций на фоне жесткого параллелизма конструкций. Прослеживая «механизм полифонического построения текста»,
исследователь отмечает, что «окончательная смысловая конструкция создается не путем победы одного из голосов, а их соотнесением». Особенности
композиционной, ритмической и звуковой организации стихотворения рассмотрены также в работе И. В. Петровой «Мир, общество, человек в лирике Тютчева».
Своеобразие «изумительной» музыкальной композиции «Двух голосов», «быть может, единственной в русской поэзии», отмечено Козыревым в его «Письмах о
Тютчеве»: «Первый голос» (два начальных катрена) служит экспозицией, звучащей в глубоком миноре: здесь «борьба безнадежна», здесь боги Олимпа
«блаженствуют», а для смертных «нет победы, для них есть конец». «Второй голос» можно назвать репризой с просветлением. В первом катрене этой репризы еще
звучит минор, но мы видим уже слабое, чуть заметное смягчение: борьба определяется как «жестокая» и «упорная», но о безнадежности ее больше нет речи. Во
втором катрене оказывается, что Олимпийцы вовсе не блаженствуют, а завидуют величию борьбы людских «непреклонных сердец»; и, наконец, последние строки этого
катрена звучат могучим драматическим мажором: «Кто ратуя пал, побежденный лишь Роком, / Тот вырвал из рук их победный венец» (А. М.).
|