|
Комментарий:
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 1–2.
Первая публикация — РБ. 1858. Ч. II. Кн. 10. С. 5–6, с подписью «Ф. Тютчев». Затем — в Изд. 1868. С. 85–86; Изд. СПб., 1886. С. 115–116; Изд. 1900. С.
130–131.
Печатается по автографу.
В автографе тщательно переписано на трех страницах — по две строфы на каждой, строфы отчеркнуты. Как обычно у поэта, в конце строк часты тире и многоточия,
по пяти, шести и более точек. Тире, а особенно многоточия многозначительны, они как бы дорисовывают образ поэта, внутренний мир которого лишь слегка
приоткрывается, но полностью не раскрыт: его «мечты», гордая боязливость, способность «боготворить» обладают таинственной недоговоренностью. В конце
стихотворения указано: «(Мюнхен. 1840)».
Адресовано Великой княгине Марии Николаевне (1819–1876), дочери Николая I, к которой поэт относился с уважением и симпатией; в письме к своим родителям, написанном в октябре 1840 г., он говорил о коронованных особах, которые находились в Тегернзее (вблизи Мюнхена), и заметил: «Великая княгиня Мария в самом деле очаровательна». Он не мог сказать ей о том, что отказывается служить ей. Поэт выразил максимальное признание женщины, сказав и о блеске ее красоты и о своей способности ее не любить, а «боготворить» ее. Дошел отзыв В. кн. Марии
Николаевны об этих стихах Тютчева.
Г. И. Чулков пишет: «А. Д. Скалдин сообщал нам, что у покойного Н. В. Недоброво были документы, на основании коих он строил предположение, что у Тютчева
был роман с какой-то великой княгиней. Семейное предание Тютчевых не подтверждает подобного домысла. Бумаги Н. В. Недоброво, материалы и заметки, собранные
им для работы о Тютчеве, находятся в Рукопис<ном> отд<еле> б<ывшего> Пушкинского Дома в Ленинграде. В этих бумагах мы также не нашли документов,
подтверждающих домысел Н. В. Недоброво. С другой стороны, Д. Д. Благой сообщил нам, что оригинал тютчевского стихотворения, находившийся в архиве Зимнего
дворца, был помещен в пачке рукописей, принадлежавших императрице, жене Николая I, что, впрочем, не доказывает еще, что пьеса Тютчева относилась к
императрице».
Датируется предположительно октябрем 1840 г.
На это стихотворение отозвался В. Я. Брюсов. Считая, что оно адресовано В. кн. Марии Николаевне, он полагает, что Тютчев рассчитывал на ее поддержку в
своих служебных делах — поэт хотел возвратиться на службу, и в последней строфе стихотворения Брюсов видел намек на личную судьбу Тютчева: «Пускай служить
он не умеет / Боготворить умеет он...) (В. К.).
Действительно, обоюдная приязнь с оттенком дружбы сохранилась между поэтом и дочерью русского императора и в дальнейшем. Упоминание о Марии Николаевне в
письмах Тютчева среди имен представителей двора и высшего света встречается неоднократно. Известно, что при поступлении дочерей поэта Дарьи и Екатерины в
Смольный институт в Петербурге одна из них стала пансионеркой цесаревны, а другая — В. кн. Марии Николаевны. С просьбами к ней Федор Иванович обращался и в
дальнейшем, считая это для себя не слишком зазорным и объясняя, что это не стоит ему особенного труда, ибо он обращается к женщине. Мария Николаевна
способствовала и определению старшей дочери Тютчева Анны во фрейлины.
|
