|
Комментарий:
Автографы (5) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 38. Л. 7, 8, 6, 5—5 а, 4—4 об.; РГБ. Ф. 308. К. 1. Ед. хр. 2. Л. 10. Во всех автографах, кроме 4-го,
авторская помета: «Nice. 2/14 janvier 1865» и «Ницца. 2/14 генваря 1865».
Первая публикация в ранней короткой редакции — газ. «День». 1865. № 4. Января 23. С. 76; полностью — РВ. 1865. Т. LV. № 2. С. 687. Вошло в Изд. 1868. С.
212; Изд. СПб., 1886. С. 271; Изд. 1900. С. 272.
Печатается по автографу РГБ, посланному поэтом в редакцию РВ 1/13 февраля 1865 г. со следующим письмом: «Прилагаемая пьеса напечатана была без моего ведома,
в самом безобразном виде, в 4-м № «Дня»... Я, Бог свидетель, нисколько не дорожу своими стихами, — теперь менее нежели когда-нибудь, но не вижу и
необходимости брать на свою ответственность стихов, мне не принадлежащих».
Дата, проставленная Тютчевым в нескольких автографах, фиксирует, очевидно, время создания первой редакции, которая 11(23) января была послана Д. Ф.
Тютчевой в Москву сестре Е. Ф. Тютчевой и напечатана в газ. «День». К. В. Пигарев комментирует: «При переписке стихотворения Д. Ф. Тютчевой текст был
искажен. Появление его в печати очень раздражило Тютчева. Возможно, что окончательная редакция стихотворения возникла уже в конце января 1865 г.».
Датируется январем 1865 г.
Л. Н. Толстой отметил стихотворение буквой «Т.!» (Тютчев!).
«Жизнь и красота в природе — это борьба и торжество света над тьмою, — писал В. С. Соловьев, — но этим необходимо предполагается, что тьма есть
действительная сила. И для красоты вовсе не нужно, чтобы темная сила была уничтожена в торжестве мировой гармонии: достаточно, чтобы светлое начало
овладело ею, подчинило ее себе, до известной степени воплотилось в ней, ограничивая, но не упраздняя ее свободу и противоборство. Так, безбрежное море
в своем бурном волнении прекрасно, как проявление и образ мятежной жизни, гигантского порыва стихийных сил, введенных, однако, в незыблемые пределы, не
могущих расторгнуть общей связи мироздания и нарушить его строя, а только наполняющих его движением, блеском и громом». В таком контексте Соловьев
процитировал стихотворение Тютчева, раскрывая его философско-эстетический смысл.
Д. С. Дарский видел «мистические цели» Тютчева в том, чтобы «уйти и не помнить себя, освободиться от убожества и блуждания, раствориться, «смеситься» в
жизни всеобщей и сверхличной...». «Поэтому все, в чем яснее было представлено бытие универсальное, — считал исследователь, — несказанным притяжением
овладевало его любовью. Такими явлениями были море и, в особенности, ночь. В зрелище великого моря с удвоенною силою просыпается устремленье к
всеобъемлющему лону. Ведь море — видимое подобие той предвечной бездны, тех «вод», в которых некогда снова скроется мироздание. И поэт слагает морю свои
славословящие гимны».
|