Федор Тютчев
Лебедь

Комментарий:
Автограф неизвестен.

Первая публикация — Совр. 1839. Т. XV. С. 139 (подписано «Ф. Т.-въ»). Затем — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 22; Изд. 1854. С. 44; Изд. 1868. С. 49; Изд. СПб., 1886. С. 58; Изд. 1900. С. 128.

Печатается по первой публикации.

Списки в Сушк. тетради (с. 83), Муран. альбоме (с. 95–96), Альбоме Тютчевой восходят к первой публикации, содержат варианты в пунктуации.

Датируя стихотворение, К. В. Пигарев связывает его с переводом Тютчевым стих. из Цедлица «Байрон» и отсюда относит написание «Лебедя» к концу 1820-х гг. Стилистика стихотворения подтверждает это мнение.

У Г. И. Чулкова указаны 1831–1833 гг. — время создания стихотворения. А. А. Николаев и Т. Г. Динесман относят его к концу 1830-х гг.; исследовательница датирует его первыми числами апреля 1833 г., считая, что оно явилось откликом на стих. Ап. Мальтица («Лебедь»). Однако это гипотетическое мнение нуждается в значительной проверке, так как аллегорический смысл образов лебедя и орла — принадлежность вообще мировой поэзии, а в стихотворениях Тютчева и Мальтица недостаточно значительное совпадение, да и кто из них опередил другого, неизвестно. Целесообразно принять более свободную датировку Г. И. Чулкова.

Р. Ф. Брандт обратил внимание на то, что последние стихи «очень похожи» на окончание стихотворения «Как океан объемлет шар земной...», заметив при этом неправдоподобие в стихотворении: ведь «лебедь вовсе не спит на воде».

С. Л. Франк, обнаружив в поэзии Тютчева «характерное религиозное чувство», указав на него в стих. «Нет, моего к тебе пристрастья», отметил, что с особенно неподражаемой символической силой оно выражено в стих. «Лебедь». Философ привел стихотворение полностью, выделив слова «за облаками», «молнии», «неподвижными», «солнца», «лебедь чистый», «Божество», «двойною», «всезрящий», «звездной», «отовсюду окружен». Он нашел в нем своеобразные итоги миросозерцаний поэта: «Мы приближаемся здесь к последнему, завершающему аккорду религиозной симфонии тютчевской лирики: всезрящий сон чистого лебедя выражает небесное глубже, чище, яснее, чем стихия весны, утра, юности. Это есть воплощение чистоты в покое, радости высшей, чем веселье и беспечность жизненного утра; это есть на земле как бы жизнь в неземном». Логика мысли философа приводит к стих. «Весеннее успокоение».