|
Комментарий:
Автографы (5) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л. 3; Ф. 195. Оп. 1. Ед. хр. 5083. Ч. 1. Л. 177–178; Ч. II. Л. 191–191 об.; РГБ. Ф. 308. Кар. 1. Ед.
хр. 10. Л. 19 об.; Альбом Тютч.-Бирилевой (с. 70–72). Кроме того, есть список в Сушк. тетради (с. 35–37) и Муран. альбоме (с. 41–43).
Первая публикация — Москв. 1850. № 7. Кн. 1. С. 162–164 (цензурная помета — 31 марта 1850 г.), без подписи, но в коммент. сказано: «Мы получили все эти
стихотворения (вместе с десятью, которые будут помещены в последующем нумере) от поэта, слишком известного всем любителям русской словесности. Пусть
читатели порадуются вместе с нами этим звукам и отгадают имя. — Ред.)». Затем, уже с подписью, напечатано в общей подборке тютчевских стихотворений —
Совр. 1854. Т. XLIV. С. 43–44; Изд. 1854. С. 86–87; Изд. 1868. С. 113–114; Изд. СПб., 1886. С. 125–127; Изд. 1900. С. 133–134.
Печатается по списку Сушк. тетради с уточнениями по альбомному автографу.
Второй автограф, по-видимому, более ранний, в нем есть существенные отличия. 2-я строка — «Отважно в бой вступил — и не успел в борьбе», 5-я строка — «Ты
всю ее, как яд, носил в самом себе». Пятистишие было отчеркнуто и таким образом отделено от следующей части. Под римской цифрой «II» написаны два
восьмистишия, отделенные друг от друга чертой («Два демона ему стужили...» и «Но освящающая сила...»). 3-я и 4-я строки оформлены следующим образом:
«В главе его— Орлы парили, / В груди его — Змии вились—». Под римской цифрой «III» — «И ты стоял — перед тобой Россия—»; снова две отчеркнутых строфы, два
восьмистишия. 7-я строка — «Но новою задачею в изгнанье», 14-я — «Порою встав, он смотрит на Восток», 15-я — «И вдруг, смутясь, бежит, как бы почуя». В
автографе много прописных букв, они стоят в словах «Революции», «Матерью», «Гений», «Самовластный», «Силы», «Главе», «Орлы», «Груди», «Змеи», «Души»,
«Веры», «Волхв», «Ее», «Судьбы», «Дух», «Сон», «Ветерок», «Восток» (впоследствии, в списках, эти слова написаны со строчных букв). Тютчев как бы отдал дань
старинной традиции создания аллегорических образов, мифологизации понятий.
Третий автограф имеет название «Нерешенный вопрос»; включает лишь две последних строфы — «И ты стоял — перед тобой Россия —». И здесь 7-я строка — «Но
новою задачею в изгнанье», 14-я — «Выходит он и смотрит на Восток», 15-я — «И вдруг, смутясь, бежит — как бы почуя».
Тютчев в начале мая 1836 г. отправил ранний фрагмент («Два демона ему служили...») вместе с другими стихотворениями И. С. Гагарину с целью опубликования. А.
С. Пушкин собирался это сделать, но цензура запретила печатание «за неясностью мысли автора, которая может вести к толкам весьма неопределенным». Цензору
мог показаться сомнительным романтизированный образ Наполеона, осмысленный в качестве порождения французской революции.
Печатные издания воспроизвели полный текст. Разночтения незначительны. В Москв. 4-я строка — «Бой невозможный, бой напрасный», но в последующих указанных
изданиях — «Бой невозможный, труд напрасный» (с восклицательным знаком или двоеточием в конце строки). Таким образом, был устранен повтор слова «бой», а
мысль была углублена и расширена: речь теперь идет о «труде» вообще, усилия осмыслены как «напрасные». 11-я строка (II) в первом издании — «Души его не
озарила», но в последующих изданиях — «Его души не озарила»; однако в Изд. 1900 — возврат к первому изданию. Вариант «его души» больше свойственен манере
художественного мышления поэта: на первое место в строке выдвигается субъект действующий или чувствующий. 6-я строка (III) в Москв.— «Судьбы откликнулись
на голос твой», но в следующих изданиях — «Судьба откликнулась...»; 14-я и 15-я строки — «Порою встав, он смотрит на Восток, / И вдруг, смутясь, бежит, как
бы почуя»; во всех следующих изданиях сохраняется второе лицо обращения: «Порою встав, ты смотришь на Восток / И вдруг, смутясь, бежишь...» В Изд. М., 1886.
С. 145–150, довольно произвольно составлен целый цикл стихотворений о Наполеоне, напечатанных под номерами: 1. «Сын революции! Ты с матерью ужасной», 2.
«Два демона ему служили», 3. «Проезжая через Ковно» («Ты ль это, Неман величавый?»), 4. «И ты стоял, перед тобой Россия!», 5. «Из Манцони» («Высокого
предчувствия»). Но сам Тютчев таким путем не объединял эти стихотворения, написанные в разное время. «Из Манцони» — в конце 1820-х гг., «Ты ль это, Неман
величавый?» — в 1853 г. Также и в списках Сушк. тетради и Муран. альбома эти стихотворения не объединены. В этом же Изд. М., 1886 выделены в стихотворениях
(во 2-й, 3-й, 4-й частях «цикла») четырехстишия. В изданиях менялось и синтаксическое оформление. В Изд. 1854 и Изд. 1868 была усилена эмоциональная
экспрессия. Но в Изд. СПб., 1886 и Изд. 1900 этот эмоциональный накал несколько приглушен. В первых изданиях воспроизведены тютчевские обильные многоточия
(по четыре точки в конце строк) и тире в середине строк. В Изд. СПб., 1886 точками обозначен интервал перед строкой «Года прошли, и вот из ссылки тесной»,
в других изданиях этого нет. В Изд. СПб., 1886 в конце обозначен год — «1844», что также отсутствует в других изданиях.
Определением датировки цикла из трех стихотворений о Наполеоне занимался К. В. Пигарев. Первым оказался фрагмент II («Два демона ему служили...» —
восьмистишие), датируемый 1832 г., поскольку книга Гейне «Французские порядки», под впечатлением которой Тютчев написал свое восьмистишие, вышла в свет в
этом году. В 1849 г. был создан фрагмент III — «Он сам на рубеже России», включенный в публицистический труд поэта «Россия и Запад», в связи с его
размышлениями о Наполеоне. В переработанном и дополненном последним восьмистишием виде фрагмент вошел в стих. «Нерешенный вопрос», по мнению И. С. Аксакова,
написанное в 1840 г., в чем сомневается Пигарев. Последний полагает, что окончательное оформление цикла произошло не позднее начала 1850 г., так как в
феврале–марте рукопись была отправлена в редакцию Москв.
Пигарев обнаружил в характеристике Наполеона отголоски того, что писал о нем Шатобриан: «Детище нашей революции, он поразительно похож на свою мать»;
«рожденный главным образом для того, чтобы разрушать, Буонапарте несет зло в самом себе». Развитием этой же мысли служат и следующие заметки Тютчева,
относящиеся к «России и Западу»: «Риторика по поводу Наполеона <...> заслонила историческую действительность, смысла которой не поняла и поэзия. Это
центавр, который одною половиною своего тела — Революция»; Пигарев сослался на труд И. С. Аксакова.
|
