|
Примечание:
1 Зараженный воздух (ит.).
Комментарий:
Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 6 и 3 об.
Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 131; тогда же — ННС. С. 31. Затем — Изд. СПб., 1886. С. 85; Изд. 1900. С. 73
Печатается по второму автографу.
В автографах отсутствует правка, отличаются они лишь знаками препинания, не полностью проставленными в карандашном варианте (л. 6). Особенность авторской
пунктуации — та же, что в предыдущих стихотворениях, а именно: повтор тире в конце 2, 6, 7, 12-й строк и завершение обеих строф восклицательным знаком с
многоточием. Прописные буквы стоят в словах «Зло», «Смерть», «Судеб», «Земли», что содействует их олицетворению и приводит к возникновению мифологических
ассоциаций. Строфы отчеркнуты. «Mal’aria» записано под номером «6», то есть следует сразу после «Альп» и предшествует стих. «Сей день, я помню, для
меня...». Возможно, нумерация воспроизводит последовательность написания дорожных стихотворений 1830 г. и отражает маршрут поэта: через Альпы — в Рим.
Датируется 1830 г. на основании пометы в автографе, относящейся ко всему этому «циклу».
Н. О. Лернер, а вслед за ним К. В. Пигарев и другие исследователи считают, что стихотворение навеяно описанием окрестностей Рима в романе г-жи Сталь
«Коринна, или Италия».
Л. Н. Толстой отметил его буквой «Т» (Тютчев) и подчеркнул слова «и это все есть Смерть!..».
Н. Овсянников в рецензии на тютчевский сборник писал: «Сама тамошняя малярия поэтична. Это таинственное зло во всем разлитии— в цветах, ручьях, и в самом
небе Рима, — это смерть, идущая к нам навстречу вместе с чудесным запахом роз».
К. Д. Бальмонт заметил: «...Удивительное его стихотворение «Mal’aria», которое справедливо могло бы занять место среди лучших стихотворений в «Les fleurs du
Mal» («Цветы зла» — фр.), было написано в 1830 году, то есть гораздо раньше, чем Бодлер выступил с такой яркой определительностью».
Указав на то, что Тютчев любит Природу в моменты «разногласия и разложения», он продолжает: «Более того: такие состояния Природы, когда основной элемент
Вселенной — смерть — просвечивает сквозь все живущее, особенно дорог душе поэта. Он чувствует глубокое художническое волнение перед величественным зрелищем
Мировой красоты, возникающей, чтобы исчезнуть. То, что мы называем злом, исполняет Тютчева ощущением художественной красоты — необходимое следствие всякого
глубокого проникновения в сложную душу Природы». В качестве примера Бальмонт приводит полностью «Mal’aria» и далее заключает: «Для поэта, посвященного в
таинства Природы, ясно, даже очевидно, что в смерти столько же красоты, сколько в том, что мы называем жизнью, но только нам эта красота кажется ужасной.
Если бы в смерти не было красоты, смерть не существовала бы в Природе, потому что Природа цельная сущность, а в цельности все гармонично». Таков философско-
эстетический комментарий к стихотворению Тютчева. Имея в виду это же стихотворение, В. Я. Брюсов согласился с мыслью о том, что «Mal’aria» предвосхищает
эстетику символизма: «Странно было бы отрицать и то, что Тютчев, если не первый, то один из первых в русской поэзии, понял, какую красоту и какой соблазн
таят в своей глубине зло, грех и смерть («Злой Дух, ужели ты — непонятый учитель великой красоты?», — писала З. Гиппиус, развивая мысль Тютчева)».
Философским комментарием и к этому стихотворению может служить рассуждение С. Л. Франка, связанное со стих. «Альпы».
|