|
Петерб<ург>. 24 ноября 1867
Убедительно прошу вас, почтеннейший Юрий Федорыч, располагать мною всевластно и переслать на мое имя что вам угодно.
Вчера вечером был у меня вручитель вашего письма Губин и много и очень занимательно рассказывал нам о посещенных им славянских землях. Но не совсем отрадны
его показания. Впрочем, они подтвердили во мне то, что я всегда предполагал. — Есть у славянства злейший враг, и еще более внутренний, чем немцы, поляки,
мадьяры и турки. — Это их так называемые интеллигенции. Вот что может окончательно погубить славянское дело, извращая его правильные отношения к России.
Эти глупые, тупые, с толку сбитые интеллигенции до сих пор не могли себе уяснить, что для славянских племен нет и возможности самостоятельной исторической
жизни вне законно-органической их зависимости от России. Чтобы возродиться славянами, им следует прежде всего окунуться в Россию. Массы славянские это,
конечно, инстинктивно понимают — но на то и интеллигенция, чтобы развращать инстинкт.
Увидим, как эта пресловутая интеллигенция поймет и оценит начинающийся всемирный кризис и какой исход она найдет для католического славянства из его
поистине трагического положения...
Сознавая перед лицом истории всю немощь наших личных усилий, я не могу, однако же, не думать и не верить, что вы, именно вы, промыслительно попали в Прагу
в эту в высшей степени многознаменательную минуту.
Что ваше издание Хомякова? т. е., в особенности, вашего к его книге полновесного предисловия. — Кончина митрополита Филарета должна необходимо многое
изменить в постановке вопроса...
Жду с нетерпением вашего приезда в Петербург. — Здесь по-прежнему царит и правит все та же бессознательность.
Вам душевно преданный
Ф. Тчв
|