|
Петербург. 17 мая 1865
Друг мой, Александр Иваныч. — Все самое существенное я уже высказал в предыдущих строках — обратите на них серьезное внимание, и пока еще время не ушло,
заставьте лечиться. Compelle intrare. Чтобы, по крайней мере, моя беда послужила другим на пользу...
О себе самом я с вами говорить не буду. Последние события переполнили меру и довели меня до совершенной бесчувственности. Я сам себя не сознаю, не
понимаю... Итак, давайте говорить о постороннем, но некогда для меня очень близком.
Здесь есть какое-то смутное ожидание, что в скором времени — на днях, может быть, произойдет сшибка между двумя противуположными и все сознательнее
враждебными партиями. Граф Берг и Милютин приехали из Варшавы. Я еще ни с тем, ни с другим не видался. Увижусь сегодня. Сшибка, вероятно, и будет, но не
будет решения, потому что для решения нужен решитель, — а его-то и не оказывается... От Кауфмана, в Вильне, не многого ожидают. Все убеждены в его
благонамеренности и способностях, но очень и очень сомневаются в его энергии и практичности.
На днях поступит здесь в продажу книга о Польше, «La Pologne au 1er janvier 1865», писанная нашим русским, Моллером, известным сотрудником газеты «Nord».
Книга его — очень дельная и в самом лучшем направлении, и потому автора напугали в Париже, что она будет запрещена в Петербурге. — Но на этот раз Валуев
поспешил заявить мне, чтобы книга тотчас по получении была пропущена... Забавно видеть, как у нас все друг другом напуганы. Я полагаю, что «Москов<ские>
ведомости» не преминут сказать неск<олько> слов о книге Моллера... Но что скажете вы о наполеоновском désaveu по отношению к своему двоюродному братцу?
Многие, чересчур глубокомысленные и проницательные, будут, разумеется, утверждать, что и это комедия. Нет, это не комедия, а это страшная трещина в
наполеоновском здании, и скоро образует щель, в которую можно будет видеть и близкое будущее... Еще виднее оно в том, что теперь наклевывается в Север<ной>
Америке. Дай-то Бог!
Пока простите — до скорого свидания в Москве. — Мой усердный поклон Каткову и Леонтьеву.
Вам от души пред<анный>
Ф. Тютчев
|